быстротою шмыгнул назад в ворота и мимо кухни
пробрался в сад. К счастию, никто меня не заметил. Не думая долго, я скорыми
шагами вошел в рощу. Передо мной, на тропинке, стояла Лиза. Сердце во мне
забилось сильно. Я остановился, вздохнул глубоко и уже хотел было подойти к
ней, как вдруг она, не оборачиваясь, подняла руку и стала прислушиваться... Из-за
деревьев, в направлении проулка, ясно раздались два удара, словно кто стучал в
забор. Лиза хлопнула в ладоши, послышался слабый скрип калитки, и из чащи
вышел Бизьменков. Я проворно спрятался за дерево. Лиза молча обратилась к
нему... Он молча взял ее под руку, и оба тихо пошли по дорожке. Я с изумлением
глядел за ними. Они остановились, посмотрели кругом, исчезли было за кустами,
появились снова и вошли наконец -в беседку. Эта беседка была круглое,
крошечное строеньице, с одной дверью и одним маленьким окном; посредине
виднелся старый стол на одной ножке, поросший мелким зеленым мохом; два
дощатых полинялых диванчика стояли по бокам, в некотором отдалении от сырых
и потемневших стен. Здесь в необыкновенно жаркие дни, и то раз в год, и то в
прежние времена, пивали чай. Дверь не затворялась вовсе, рама давно вывалилась
из окна -- и, зацепившись одним углом, висела печально, как перешибенное птичье
крыло. Я подкрался к беседке и осторожно взглянул сквозь скважину окна. Лиза
сидела на одном из диванчиков, потупив голову; ее правая рука лежала у ней на
коленях, левую держал Бизьменков в обеих своих руках. Он с участием глядел на
нее.
-- Как вы себя сегодня чувствуете? -- спросил он ее вполголоса.
-- Все так же, -- возразила она, -- ни хуже, ни лучше. Пустота, страшная пустота! -
- прибавила она, уныло подняв глаза.
Бизьменков ничего не отвечал ей.
-- Как вы думаете, -- продолжала она, -- напишет мне он еще раз?
-- Не думаю, Лизавета Кирилловна! Она молчала.
-- Ив самом деле, о чем ему писать? Он сказал мне все в первом своем письме. Я
не могла быть его женой; но я была счастлива... недолго... я была счастлива.
Бизьменков потупился
-- Ах, -- продолжала она с живостью, -- если б вы знали, как этот Чулкатурин мне
противен... Мне все кажется, что я вижу на руках этого человека... его кровь.
(Меня покоробило за моей скважиной.) Впрочем, -- прибавила она задумчиво, --
кто знает, может быть, без этого поединка... Ах, когда я увидела его раненого, я
тотчас же почувствовала, что я вся была его.
-- Чулкатурин вас любит, -- заметил Бизьменков.
-- Так что мне в том? разве мне нужна чья-нибудь любовь?.. -- Она остановилась
и медленно прибавила: -- кроме вашей. Да, мой друг, ваша любовь мне
необходима: без вас я бы погибла. Вы помогли мне перенести страшные минуты...
Она умолкла... Бизьменков начал с отеческой нежностью гладить ее по руке.
-- Что делать, что делать, Лизавета Кирилловна! -- повторил он несколько раз
сряду.
-- Да и теперь, -- промолвила она глухо, -- я бы, кажется, умерла без вас. Вы одни
меня поддерживаете; притом БЫ мне его напоминаете... Ведь вы все знали.
Помните, как он был хорош в тот день... Но извините меня: вам, должно быть,
тяжело...
-- Говорите, говорите! Что вы! Бог с вами! -- прервал ее Бизьменков.
Она стиснула ему руку.
-- Вы очень добры, Бизьменков, -- продолжала она, -- вы добры, как ангел. Что
делать! я чувствую, что я до гроба его любить буду. Я простила ему, я благодарна
ему. Дай бог ему счастья! дай бог ему жену по сердцу! -- И глаза ее наполнились
слезами. -- Лишь бы он не позабыл меня, лишь бы он хоть изредка вспоминал о
своей Лизе... Выйдемте, -- прибавила она после небольшого молчания.
Бизьменков поднес ее руку к своим губам.
-- Я знаю, -- заговорила она с |
