за чернильницей сходить?
Голос Митьки. Да нельзя. Ей-богу, нельзя-с.
Голос Мошкина. Митя, ведь барин твой дома... Я ведь знаю. Пусти.
Голос Митьки. Никак нет-с.
Голос Мошкина. Полно, Митя, пусти. Твой барин не выезжал. Я в овощной
лавке спрашивал и у дворника. (Возвышая голос.) Петруша, Петруша, прикажи
меня впустить. Я знаю, ты дома.
Вилицкий (не смея взглянуть на Фонка и на Созомэ-носа, которого опять
начинает смех разбирать, идет к двери передней). Войдите, войдите, Михаиле
Иванович, сделайте одолжение... Ты с ума сошел, что ли, Митька?
Входят Мошкин и Мигька. Мошкин чрезвычайно взволнован При
виде Фонка и Созомэноса он начинает раскланиваться на все стороны
Вилицкий с смущением пожимает ему руку.
Здравствуйте, Михаиле Иваныч, здравствуйте. Извините, пожалуйста...
такое вышло недоразумение... (Митьке, который собирается говорить.) Ступай,
ты.
Митка. Да вы же сами-с... Вилицкий. Ступай, говорят.
Митька выходит.
Мошкин. О, помилуй! что за беда! Напротив, ты меня извини... я, может
быть, помешал...
Опять кланяется Фонку и Созомэносу, которые ему отвечают. Созомэнос
встает со стула. Мошкин подходит к Фонку.
Родиону Карловичу мое нижайшее... Я сначала не узнал было вас...
Знаете, эдак, солнце... (Вертит рукой на воздухе.) Как ваше здоровье?
Фонк. Слава богу; как ваше?
Мошкин. Помаленьку-с, покорнейше благодарю-с. (Еще раз кланяется Фонку
и улыбается.) Приятнейшая сегодня по-года-с. (Он в видимом смущении.)
Тягостное молчание.
Фонк (Вилицкому). До свидания, Петр Ильич. (Берется за шляпу.) Мы,
вероятно, сегодня увидимся.
Мошкин (Фонку). Я, надеюсь, не помешал... Сделайте одолжение, если
что-нибудь нужно, я могу и после зайти... Я вот только желал взглянуть на
Петра Ильича...
Фонк. О, нет-с... Мы и без того собирались уйти... Алки-виад Мартыныч,
пойдемте...
Вилицкий (в смущении). Так вы уходите?..
Фонк. Да... но мы увидимся... Где вы обедаете?
Вилицкий. Я не знаю... а что?
Фонк. Если вас где-нибудь не задержат, приходите ко мне... часу в
пятом... А впрочем, прощайте. (Мошкину.) Честь имею вам кланяться.
Мошкин кланяется.
Вилицкий. Прощайте, Родион Карлыч... Алкивиад Мартыныч... Где вы
живете?
Созомэнос. В Гороховой, в доме купчихи Жмухиной. Вилицкий. Я буду иметь
удовольствие...
Провожает их до передней. Они уходят; Вилицкий возвращается. Мошкин
стоит неподвижно и не глядит на него. Вилицкий нерешительно к
нему подходит.
Я очень рад вас видеть, Михаиле Иваныч.
Мошкин. И я... и я... тоже очень рад... Петруша, конечно... Я...
того... я... (Умолкает.)
Вилицкий. Я собирался сегодня к вам, Михайло Иваныч... мне и так скоро
нужно будет выйти... Да что ж вы не садитесь?
Мошкин (все в том же положении). Спасибо... все равно... Ну, как твое
путешествие за город?.. Ты здоров?
Вилицкий (поспешно). Хорошо, хорошо... слава богу... Который-то час?
Мошкин. Должно быть, второй.
Вилицкий. Второй уже?
Мошкин (быстро оборачиваясь к Вилицкому). Петруша... Петруша, что с
тобой?
Вилицкий. Со мной... Михайло Иваныч?.. Ничего...
Мошкин (подходя к нему). За что ты на нас сердишься, Петруша?
Вилицкий (не глядя на него). Я?..
Мошкин. Ведь я все знаю, Петруша; ведь ты из города не выезжал. Целых
пять дней тебя у нас не было... Ты от меня прятался... Петруша, что с тобой,
скажи? Или кто-нибудь из наших тебя обидел?
Вилицкий. Помилуйте... напротив...
Мошкин. Так отчего ж вдруг такая перемена?
Вилицкий. Я вам это... потом все объясню, Михайло Иваныч...
Мошкин. Мы люди простые, Петруша; но мы тебя любим от всей души; извини
нас, коли мы в чем перед тобой провинились. Мы все это время не знали, что и
придумать, Петруша; духом пали вовсе, измучились. Вообрази сам, каково было
наше положение! Знакомые спрашивают: а где же Петр Ильич? Я хочу сказать:
отлучился, мол, из города, на короткое время - а язык не слушается... что
будешь делать? Перед свадьбой - вообрази. А Маша-то бедная! О себе я уж и не
говорю. Ведь Маша... представь: ведь она твоя невеста. Ведь у ней, у
бедняжки, кроме тебя да меня, никого на свете нет. И хоть бы какая была
причина, а то вдруг - словно ножом в сердце пырнул.
Вилицкий. Право, Михайло Иваныч...
Мошкин. Ведь я знаю, Петруша, она у тебя сейчас была...
Вилицкий слегка вздрагивает.
Сегодня поутру она вдруг надевает шляпку; я спрашиваю - куда? А она
мне, словно полоумная: пустите, говорит, за покупками. (Уныло.) Ну, какие уж
тут покупки, Петруша, сам посуди! Я ничего; отпустил ее - да за ней...
Глядь, а она по улице бежит-бежит, сердечная, да прямо сюда... Я за угол,
знаешь, вот где штофная... Смотрю, эдак через четверть часика, выходит она
от тебя, моя сиротка, лица на сердечной нет; села, голубушка, на извозчика,
опустила эдак голову да как заплачет... (Останавливается и утирает глаза.)
Жалости подобно, Петруша, право!
Вилицкий (с волнением). Я виноват, Михайло |
